Лягушка в молоке [СИ] - Анастасия Анфимова

Не выдержав напора переживаний, девушка поделилась своими опасениями с заморцем.

— Я знаю, что у тебя всё получится! — с неожиданной уверенностью заявил тот. — Если мне тебя вернули боги, значит, ты достойна величия рода младших лотийских Юлисов.

«Вот свинство! — подумала Фрея, растерянно хлопая глазами. — Кажется, старикан окончательно спятил, если верит собственным сказкам».

— Ты сильная, смелая, умная, — неожиданно для неё разразился хвалебной речью Отшельник. — Не испугалась в одиночку отправиться к морю. Почему же сейчас испугалась?

— Ну-у-у, — неопределённо протянула девушка, польщённая столь высокой оценкой. — Всё-таки далековато… Другие люди… Обычаи…

«Потому что просто поумнела», — прозвучал в сознании ехидный голосок, заставив её вспыхнуть от стыда и опустить взгляд.

— А разве ты уже не прошла это один раз? — удивился заморец, не замечая состояния собеседницы. — Ты же смогла выжить среди Детей Рыси.

— Только с твоей помощью, — самокритично заметила Фрея.

— Вздор! — резко, даже зло возразил Отшельник, махнув рукой. — Не принижай себя! Уверен, что и без меня ты бы не пропала.

— А как же история с глазом Гневной матери? — понизила голос собеседница. — Если бы не ты…

— Вождь и старейшины не дали бы тебе погибнуть, — убеждённо заявил старик. — Ты же не признавалась? Ну побили бы маленько, а потом всё равно бы разобрались. Аратачи зря не убивают.

— Ну, это так, — вынужденно согласилась Фрея, вновь на какое-то время обретя уверенность в собственных силах.

Жаль только, долго это состояние не продлилось. С приближением дня, когда Дети Рыси вновь должны появиться в священной долине, девушка всё сильнее разрывалась между желанием убраться подальше от аратачей и страхом перед дальней, полной опасностей дорогой. Именно перед праздником посвящения Отшельник собирался публично объявить Детям Рыси о своём видении. Фрея понимала, что «отыграть назад» после этого будет очень затруднительно. Возможно, даже придётся придумывать собственный «вещий сон», что означает не просто ссору, но полный разрыв с заморцем, которому почему-то приспичило отправить её за тридевять земель. И ещё неизвестно, что скажут старейшины с Колдуном. Ведь именно толстяку придётся разбираться, какое из этих видений послано «добрыми» духами, а какое «злыми».

Это нездоровое желание старика казалось тем более подозрительным, что готовя из девушки «охотника», Отшельник всё время твердил о её ничтожности. А тут только и делает, что хвалит целыми днями: какая она умная, смелая да красивая. Врёт ведь козёл. Плюнуть бы на всё да уйти. Только куда? Опять к морю? Или в вигвам Глухого Грома? Как-то не хочется.

Фрея понимала, что вновь вляпалась в… такое положение, из которого нет сколько-нибудь хорошего выхода. Опять придётся выбирать между очень плохим и совсем отвратительным. Измученная сомнениями, девушка объявила Отшельнику о согласии выйти за него замуж. Тот засмеялся и вновь повторил ту самую фразу, что уже сказал ей однажды:

— Кум сорте нек доу.

Только на этот раз ученица уже знала, что она означает: «Не искушай судьбу дважды».

— Нет, нет, — непреклонно заявил затем он. — Тебе нечего здесь делать! Тебя ждёт новая, достойная жизнь в богатстве, среди умных образованных людей, художников, философов и поэтов.

Изрядно напуганная его рассказами, собеседница промямлила, что до тех удовольствий надо ещё добраться. Но заморец оказался неумолим:

— Ты обязательно справишься. Я знаю.

— Откуда?! — возопила она, потеряв терпение.

— Не скажу! — покачал головой Отшельник, вымученно улыбаясь. — Просто, поверь.

— Тебе?! — фыркнула Фрея. — После всего, что было?!

— Я тебя очень прошу, — взмолился старик. — Поверь, ты обязательно доберёшься до Радла.

В его словах звучала такая убеждённость, что девушка вновь заколебалась. А собеседник, очевидно, понял её молчание по-своему и взмолился. — Не заставляй меня нарушать клятву!

Его морщинистое, бородатое лицо перекосилось словно от боли.

«У старикана точно башню снесло», — решила тогда Фрея и больше никогда не заговаривала об этом.

Несмотря на напряжённое ожидание возвращения аратачей, Глухой Гром свалился как снег на голову. Да ещё тогда, когда девушка осталась дома одна. Отшельник ушёл на охоту, оставив её наедине со свитком, из которого нужно переписать большой отрывок какой-то поэмы о богах и героях.

Высунув кончик языка, сопя от усердия, Фрея старательно водила кончиком наискось срезанного гусиного пера по беловато-жёлтой бересте.

Всецело поглощённая этим занятием, она не расслышала лёгкий шум за калиткой. Переводя дух, девушка откинулась назад, любуясь тщательно выведенной строчкой.

То не пращи засвистят и не с луков бесчисленных стрелы.

Вдруг что-то глухо ударилось о землю. Подскочив, девушка обернулась, шаря рукой по столу в поисках ножа.

— Почему на тебе такая странная одежда? — удивился только что спрыгнувший с ограды Глухой Гром, поправляя рубаху. — Муж заставляет так одеваться?

— У меня нет мужа, — хмуро буркнула Фрея, вцепившись в рукоятку кинжала и кляня себя за позорную невнимательность.

Чётко очерченные губы аратача дрогнули в довольной улыбке.

— А Отшельник? Или наши сплетницы опять всё напутали?

— Я не знаю, что там у вас болтают, — пробормотала девушка, поспешно ступая так, чтобы стол оказался между ними.

— А это что? — спросил он, брезгливо, двумя пальцами приподняв край свитка. — Колдовство заморцев?

Он беглым взглядом окинул ровные строчки.

— Какие-то непонятные рисунки, не красивые и ни на что не похожи. Зачем они тебе?

— Это заморские слова, — попыталась объяснить собеседница. — С помощью этих знаков, например, можно узнать, что думали и говорили люди очень давно.

— Глупая и никчёмная вещь, — пренебрежительно фыркнул Глухой Гром, выпустив папирус. — Если нужно, Колдун передаст мне слова предков без всяких дурацких рисунков. Или я увижу их во сне. А что говорили другие, мне не интересно.

Забыв о свитке, он самодовольно усмехнулся.

— Ты не стала женой Отшельника из-за меня?

— Ну, вот ещё! — возмущённо фыркнула Фрея, прикидывая, успеет ли добежать до хижины, если аратач решит приблизиться ближе.

— Неужели всё ещё рассчитываешь пройти посвящение? — глумливо хихикнул молодой человек. — Тогда раздевайся, охотники не носят одежду заморских женщин.

Глядя в ухмыляющуюся физиономию, девушка с горечью почувствовала, как робкую искорку надежды: «Не таких слов ждала я от тебя, Глухой Гром», — гасит поднимавшаяся в душе мутная волна раздражения.